Биография главного русского поэта полна мифов, многие из которых он создал сам. Александр Сергеевич любил приукрасить, напустить тумана, во многом чтобы уберечь свою свободу от надзора. Так случилось и с его поездками в Херсон. Доподлинно известно об одной — осенью 1820 года. Возможно, была и вторая — весной 1824-го. О том, что привело Пушкина в «полуденный край России» и что он в нем нашел — в материале Херсонского агентства новостей.
Дорога к Днепру
Пушкин в свои 20 лет точно следовал максиме о том, что в молодости нужно быть либералом. Служа в коллегии иностранных дел, он писал крамольные эпиграммы на главного начальника Императорской канцелярии Алексея Аракчеева, архимандрита Фотия и даже самого Александра Первого. Из рук в руки передавалась пушкинская ода «Вольность», где убийство заговорщиками императора Павла оборачивается в назидание царям: «Склонитесь первые главой / Под сень надежную Закона, / И станут вечной стражей трона / Народов вольность и покой».
В апреле 1820 года из Парижа сообщили об убийстве герцога Беррийского ремесленником Лувелем. Убийцу казнили, а Александр Сергеевич пришел в театр с его литографированным портретом, подписанным: «Урок царям». Он ходил между рядами и демонстрировал публике свою прокламацию.
В тайной полиции множились доносы на поэта. Ни царь, ни сановники больше не хотели терпеть его выходки. Речь зашла о ссылке в Сибирь. Но у Пушкина нашлись защитники, которые добились его отправки на юг — в Екатеринослав (Днепропетровск), к генерал-лейтенанту Ивану Инзову. Тому была предложена новая должность — полномочного наместника Бессарабской области. Депешу о назначении Пушкин и повез.
Дорога заняла около десяти дней. Она шла через Лугу, Витебск, Чернигов и Киев. В мае Пушкин представился Инзову, который напишет, что увидел в юном поэте не «испорченность сердца», а чрезмерную «пылкость ума». Наместник собирался присматривать за литератором, но тут случилось непредвиденное: искупавшись в Днепре, Пушкин заболел и в лихорадке встретил свой 21-й день рождения. Прибывшие в Екатеринослав друзья поэта убедили Инзова отпустить Александра Сергеевича на Кавказ «для поправления здоровья».
Сын петровского арапа
Путь на Кавказ лежал через Таганрог, Дон и Кубань. Таврия тогда осталась в стороне. Но на обратном пути, по дороге из Крыма к новому месту службы в Кишиневе, Пушкин, наконец, заехал в Херсон. Это было в сентябре 1820 года.
В Херсоне он останавливался на несколько дней не только для отдыха, но и чтобы увидеть наследие своего предка. Ведь основателем и первым градоначальником Херсона был двоюродный дед поэта Иван Абрамович Ганнибал. Пушкин всегда был неравнодушен к своим корням и любил рассказывать о них в стихах и прозе. «Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории», — с гордостью отмечал он.
Иван Ганнибал был старшим из 11 детей африканского князя Абрама, который стал приемным и крестным сыном Петра Великого. Он прославился во время русско-турецкой войны: участвовал в Чесменском сражении и во взятии крепости Наварин, где командовал десантом морской пехоты.
«Иван Абрамович… пошел в военную службу вопреки воле родителя, отличился и, ползая на коленях, выпросил отцовское прощение, — писал Пушкин в автобиографии. — Под Чесмою он распоряжал брандерами и был один из тех, которые спаслись с корабля, взлетевшего на воздух. В 1770 году он взял Наварин; в 1779 выстроил Херсон».
Генерал-майор Ганнибал энергично взялся за строительство Херсона, наняв в России более 500 плотников, которые за три года возвели новый город с дворцом, адмиралтейством, литейным домом, арсеналом, верфями, казармами, церквями и частными домами. Он также привлек в эти места многих греков и итальянцев, которые развивали торговлю и ремесла.
Уйдя в отставку в середине 1780-х годов, Иван Абрамович поселился в имении под Петербургом. Не имея своей семьи, он взялся опекать племянницу Надежду Осиповну — будущую мать поэта. Именно он выдал ее замуж за гвардейского офицера Сергея Львовича Пушкина. Умер генерал в 1801 году, когда маленькому Саше было два года.
В Херсоне Александр Сергеевич осмотрел крепость, посетил Екатерининский собор и причастился в Греко-Софиевской церкви. В этом храме, по преданию, больше двух столетий хранилась ложечка, из которой якобы причащался поэт. Пушкин остался доволен поездкой и десятилетие спустя написал в черновике автобиографии: «Его (Ивана Ганнибала) постановления доныне уважаются в полуденном краю России, где в 1821 году (речь все-таки о 1820 году — прим. ХАН) видел я стариков, живо еще хранивших его память».
Саранча все съела
В мае 1823 года наместником Бессарабии стал генерал-адъютант Михаил Воронцов. Он сменил на этом посту Инзова, и Александр Сергеевич, который большую часть времени проводил в Одессе, остался без сильного покровителя. Новый начальник поэту не благоволил. Возможно, знал об его участии в тайных обществах или подозревал собственную жену в адюльтере с поэтом, а, может быть, справедливо полагал, что подчиненный больше увлечен стихосложением и светской жизнью, чем службой.
Через год, в марте 1824-го, Воронцов ходатайствовал о переводе Пушкина из Одессы. Поэт, конечно, знал об этой просьбе, ждал решения из Петербурга и рассердился, узнав о решении наместника направить его пока с инспекцией в степные уезды, которые пострадали от нашествия саранчи. Причем ехать туда нужно было в дни 25-летнего юбилея, который Пушкин собирался отметить в Одессе.
«Поручаю Вам отправится в уезды Херсонский, Елизаветградский и Александровский и по прибытии в город Херсон, Елизаветград и Александрию явиться в тамошние общие уездные присутствия и потребовать от них сведения: в каких местах саранча возродилась, в каком количестве, какие учинены распоряжения к истреблению оной и какие средства к тому употребляются…», — так звучал приказ Воронцова.
За Пушкина попробовал вступиться вице-губернатор Бессарабской области Филипп Вигель, но услышал в ответ от Воронцова: «…Если вы хотите, чтобы мы остались в прежних приязненных отношениях, не упоминайте мне никогда об этом мерзавце».
В итоге Пушкин получил 400 рублей на прогоны и выехал из Одессы. Мнения о его дальнейшем пути расходятся. Одни исследователи считают, что литератор, действительно, отправился в Херсон и даже отметил там свой день рождения. Другие уверены: Пушкин нарушил предписание Воронцова и далеко от Одессы не уезжал. В дневнике самого Александра Сергеевича о памятном дне осталась короткая запись: «1824 мая 26 (6 июня по новому стилю — прим. ХАН). Поездка. Венгерское вино».
Никаких отчетов Пушкина об этой командировке не обнаружено. Но со слов одесского чиновника из канцелярии наместника Василия Писаренко пойдет байка о стихотворном «отчете» поэта из поездки в Херсон, адресованной якобы Воронцову: «Саранча летела, летела и села; сидела, сидела — все съела и вновь улетела».
Как бы то ни было, вместо должного месяца Пушкин провел в поездке только пять дней, а через неделю после возвращения написал прошение об отставке. Это совпало с другим скандалом: полиция в Москве вскрыла письмо, в котором поэт писал о своем интересе к атеистическому учению. В июле того же года Пушкина уволили и отправили в ссылку в село Михайловское Псковской губернии.
Херсонский помещик
С именем Пушкина связан еще один «херсонский» сюжет — это история написания Николаем Гоголем поэмы в прозе «Мертвые души». Ее замысел появился у Александра Сергеевича именно во время южной ссылки. Он якобы услышал рассказ о городе, в котором по документам никто не умирал: дело в том, что крестьяне, бежавшие туда из центральных губерний Российской империи, покупали себе бумаги умерших и продолжали жить под их именами.
В сентябре 1831 года Пушкин поделился этим сюжетом с Гоголем, а тот переосмыслил историю, сделав главным персонажем своей поэмы афериста Павла Чичикова, который представляется как херсонский помещик.
Чичиков скупает «мертвые души», то есть крепостных, которые умерли, но чья смерть еще не задокументирована. Он рассчитывает «переселить» этих крестьян в Херсонскую губернию, получив от Опекунского совета по 200 рублей за каждого. «Да ведь я куплю на вывод, на вывод; теперь земли в Таврической и Херсонской губерниях отдаются даром, только заселяй. Туда я их всех и переселю! В Херсонскую их! Пусть их там живут!», — объясняет жулик свой план.
Он мечтает, что выручит на афере 200 тысяч рублей «живыми деньгами» и на полученных под «мертвые души» землях построит имение: «Деревню можно назвать Чичикова слободка, или по имени, данному при крещении: сельцо Павловское»
В 1835 году Гоголь принялся за написание текста, о чем сообщил Пушкину. Перед отъездом за границу он даже успел прочитать Александру Сергеевичу первые главы книги, но окончания первого тома поэмы тот уже не увидел: зимой 1837 года поэт погиб. Чем окончились похождения херсонского помещика, мы тоже не узнаем: второй том поэмы Гоголь сжег, а третий так и не написал.