Семен Уралов — российский публицист, писатель, политолог и политтехнолог. Последняя его книга «ПостУкраина. Страна без государства» посвящена постепенному уничтожению Украины ее же политическими элитами и последующей деградации общественных институтов. О том, что ждет «Постукраину» в ближайшие десятилетия, как устранить последствия повальной нацификации общества и какие инструменты культурного воздействия еще доступны для влияния на украинцев со стороны России, Уралов рассказал корреспонденту Херсонского агентства новостей после презентации своей книги в Херсонской области.
— Семен Сергеевич, расскажите про свою новую книгу и ее презентацию в Донбассе и Новороссии.
Книга, после Москвы и Санкт-Петербурга, сразу в новых регионах, нигде еще ее не было. В июне была презентация в Москве, на Красной площади, потом сел писать следующую книгу и вот только ее закончил, привез. Обязательно хочу передать их в библиотеки, потому что стараюсь писать в жанре политической истории, отчасти политического учебника. Потому что я увидел, не только я, многие видят, что молодые люди младше 25-30 лет в общем-то слабо понимают причинно-следственные связи, кризисы. Не только на бывшей Украине, но и в России. Что было в начале 2000-х, потому что на самом деле весь этот кризис «заквасился» в начале 2000-х, а это было 25 лет назад. Для молодежи что война 1812 года, что Великая Отечественная война, что 1989 год, в принципе, одно и то же.
А учитывая, что у нас интеллигенция — на Украине бывшей вся, а в России значительная часть — была, прямо скажем, куплена, то у нас в общем-то проблема с тем самым мыслящим меньшинством. Как устроено общество? Сначала идеи появляются в речах философов, потом они попадают в литературу, затем ее интеллектуалы начинают обсуждать, подхватывают политики, и только следом все это публикуют в медиа, оно становится общим достоянием. Как, например, идея Новороссии, она обсуждалась философами и интеллектуалами в начале 2000-х. Было уже понятно, что будет что-то подобное, но пока оно пришло к реальности… Шаг в 20 лет.
Поэтому мои книги — это пища для ума, для будущей мыслящей прослойки, которая была очень сильно прозападной. Сейчас нужно переформатировать ее, потому что я вижу, что полноценный мировоззренческий выход из этого кризиса будет только тогда, когда мы воспитаем и обучим два поколения с первого по десятый класс. Не надо испытывать иллюзий, что это случится раньше. Не избавимся мы ни от феномена «ждунов», ни от врагов. Надо настраиваться на 20 лет такой напряженной работы.
— Как, на ваш взгляд, следуют вести эту работу?
Нам нужны новые учебники, нужна иная концепция истории, особенно для новых регионов. Потому что здесь были эти 30 лет безвременья, 30 лет некоего «нациестроительства». Советская концепция рухнула, российская еще была не сформирована. У нас во многом у самих была антисоветская концепция, сидели на федеральных телеканалах иноагенты, даже награды получали еще не так давно.
У нас Акунин (Борис Акунин, писатель, настоящее имя Григорий Чхартишвили, признан в РФ иноагентом, внесен в список террористов и экстремистов — прим. ХАН) писал историю России, которая продавалась во всех книжных магазинах. То есть это не только проблема Украины бывшей, но и российская, то есть это общая проблема. Поэтому нам нужна новейшая история, с новыми акцентами.
— Какими должны быть эти акценты?
Я считаю, что нам нужно отдельно описать процессы, проходившие в обществе, и отдельно процессы, проходившие в государстве. Потому что общества бывшей Украины, России, Белоруссии, постсоветские, они отчасти похожи. Они трансформировались, и дорожки их разошлись не очень сильно. При этом государства, которые сформировались в Белоруссии, России, Азербайджане, принципиально иные.
И это же главная была проблема, как жители России смотрели на Украину раньше, вроде, она как Россия, только меньше. Нет, это не так, они переносили признаки того, что общества похожи, и на государства. Поэтому нам нужно это переразобрать, переосмыслить, объяснить мыслящему меньшинству, чтобы идея далее попала в художественные, медийные и прочие произведения и стала достоянием уже того самого большинства. Если мы это не сделаем сами, то тогда нам новейшую историю снова напишут фонды, проспонсированные внешними силами.
— Планируете ли набирать в регионах Донбасса и Новороссии материал для новых книг?
— Я закончил сейчас первую часть следующей книги, посвященной денацификации. У нас же много идет разговоров о денацификации, но как-то это больше риторика. Понятно какой денацификацией занимаются военные, а общество? И я пришел к такому выводу: для того, чтобы что-то денацифицировать, нужно сначала понять, как оно нацифицировалось. Иначе мы будем бить по хвостам, в своей книге я описал схему действий.
Я надеюсь, у меня будет время следующим летом, я хочу за год собрать как можно больше фактуры о том, как проходила нацификация образования, что происходило с учителями, какие сети НКО заходили. Я планирую даже схему нарисовать, что менялось в конце 1990-х — начале 2000-х, после 2004 года в Херсонской и Запорожской областях, ЛНР, ДНР. Одессу надо показать, она пока не наша, но какая разница? Все равно в этом надо разобраться.
Планирую этот год потратить на сбор фактуры, потому что нужны еще массовые сопроводительные и, главное, интерактивные материалы. Я все-таки стараюсь на основе книг делать и видеоролики, то есть более облегченные для восприятия варианты. Для этого нужна фактура, чтобы наглядно показать: вот учебник 2008 года из Геническа, а вот учебник 2019 года, в сравнении видно, какая произошла трансформация. Хочется так наглядно показать, всех приглашаю помогать с фактурой, у кого что есть интересного, все собираю, анализирую.
— Обратная трансформация должна происходить так же плавно?
— Только плавно. Общество как корабль — его курс можно менять только постепенно. Потому что если смена курса сразу на 180 градусов, то огромная часть людей превращается в тех самых потенциальных террористов, «ждунов». Отторжение вызывает слишком резкая смена и кризис. Иначе просто не получится.
— В своей книге вы вводите новый термин для современной Украины, называя ее «ПостУкраиной». В чем разница? Можете ли вы дать прогноз, сколько это государство сможет еще просуществовать в нынешнем виде?
— Я, собственно, потому и называю ее «ПостУкраиной», эта территория таковой стала после 2014 года. Как только у нее не стало Севастополя и Крыма, отделился Донбасс, это уже не Украина, это что-то новое. Опять же, я настраиваюсь, что этот кризис где-то до 2050 года, большой кризис.
Судя по всему, на месте «ПостУкраины» возникнет три типа субъектов. Что-то станет непосредственно частью Российской Федерации. Что-то будет, скорее, союзным государством по отношению к России. В данном случае можно сравнивать с Белоруссией, с Киргизией. А что-то будет нейтрально-агрессивным. И задача в том, чтобы та часть, которая станет Россией, максимально быстро интегрировалась, чтобы в той части, которая станет союзной, не было рецидивов, а вот третья часть, чтобы снова не стала антироссийской. Потому что это будет перманентная угроза и источник терроризма. А где пройдут конкретные границы, мы не знаем, я думаю, что они будут плавающие.
Пока что мы находимся на этапе большой битвы за Левобережье (Днепра — прим. ХАН). Сколько мы будем находиться в этом этапе, я не знаю, но, судя по всему, контрольная точка — это Харьков и левобережные районы Днепропетровска и Запорожья. Это будут маркеры. Но когда это произойдет, кто же знает.
— В книге в том числе вы перечисляете объединения элит на Украине, которые тянули к себе власть. Среди них было очень много ключевых политических фигур, те же бывший президент Украины Петр Порошенко, бывший премьер Украины Юлия Тимошенко. Почему при всем административном и экономическом ресурсе они уступили Зеленскому?
— Уступили они все-таки не Зеленскому, уступили они Коломойскому (Игорь Коломойский, бизнесмен, на выборах президента Украины в 2019 году поддержал кандидатуру, внесен в РФ в список экстремистов и террористов — прим. ХАН) на тот момент. А Коломойский — это медиаресурс, это огромные деньги. Это потом произошел разрыв, да и то не факт, я считаю, что у них разрыв показушный и Коломойского прячут под видом тюрьмы от выдачи в США. Но это моя гипотеза.
Но тут же что очень важно? Это не выиграл Зеленский выборы, это Порошенко до такой степени ненавидели. Второй тур — это всегда соревнование антирейтингов, во втором туре не имеет значения, какая у тебя популярность, там имеет значение, какая у тебя антипопулярность. И Порошенко был до такой степени непопулярен на «ПостУкраине», что этом фоне Зеленский воспринимался как альтернатива.
Поэтому никто не проиграл Зеленскому, это просто была аккумулирована энергия ненависти к Порошенко, и она была просто перенаправлена в кандидата Зеленского. Так делается часто, в Армении Пашинян (премьер-министр Республики Армения Никол Пашинян — прим. ХАН) так удерживает власть уже много-много лет. Сторонников у него немного, 20-30%, поэтому за счет того, что умеет перенаправлять энергию ненависти — на предыдущих президентов, на Россию, на Баку, — он удерживается у власти.
— И у Зеленского, насколько я понимаю, сейчас аналогичная тактика?
— Конечно, у него антирейтинг сейчас зашкаливает, у него все рухнуло уже накануне СВО. Мы с Дмитрием Юрьевичем (переводчик, публицист, блогер Дмитрий «Гоблин» Пучков — прим. ХАН) много разбираем про становление ОПГ Зеленского, есть отдельный ролик, где я как раз показываю социологию, как это происходило.
Но тут же дело не в том, кто и что проиграл. Дело в том, что там общество в принципе дезорганизовано, дезориентировано и потеряло веру во что бы то ни было. Тарас Шевченко пророчил во многом, когда говорил про них, что усыпят бдительность, украдут и разбудят в тот момент, когда обокрали. По большому счету, сейчас на наших глаза повторяется то, о чем он писал — украинское общество усыпили с помощью евро-идей каких-то, абсолютных «завиральных» иллюзий, под эти идеи обворовали и обворованное разбудили.
— Выходит, что когнитивно-информационная работа со стороны России нужна не только в новых регионах, но и с жителями Украины. Есть ли сейчас подходящие и доступные инструменты для этого?
— Сейчас на Украине законопачены почти все каналы коммуникации. Единственное, что осталось относительно доступно это домовые чатики. Я в некоторые залезаю, в городах, где я работал, мне интересно. Но присутствия наших служб я там не наблюдаю. Может быть, оно такое тонкое, что незаметно, но я лично не наблюдаю.
Чтобы работать с «ПостУкраиной», нужно постоянно менять каналы коммуникации. Они же постоянно их отрубают, нужно налаживать новые. В частности, вопрос: а где наши радиостанции вдоль всего периметра «ПостУкраины»? Они пробивают на 60 километров, там ничего не мешает вещать.
В этих условиях нельзя придумать какой-то универсальный метод. Кто-нибудь начинает заниматься дзюдо, отработает один бросок и считает, что все, ходит в классе и показывает всем. Это особенность неофитов, которые занимаются пропагандой в информационных войнах — одну фишку придумали, даже хорошую, и считают, что все. Нет, надо постоянно менять каналы коммуникации, и самое главное просто напоминаю закон маркетинга и пропаганды, нужно не менее семи разных источников информации. Чтобы человек получил из семи источников один и тот же сигнал, и тогда он начнет относиться к нему всерьез. Соответственно нужно и в сеть домовых чатов проникнуть.